След России в исторической памяти англичан

Воспринимать нынешние международные отношения очень полезно в историческом контекст. Проблема одна - публичная политика более-менее следует за общественным мнением, а это самое общественное мнение формируется из достаточно ограниченного количества информации, а историческая память у целого народа всегда избирательна. Вот к последнему тезису как раз есть пара иллюстраций.
Пример яркого и явного следа, оставленного событием в массовой исторической памяти, это слова и выражения, явно отсылающие к историческому событию, персоне, местности.
В русском языке, например, сильно наследили немцы - еще не так давно рыжих тараканов называли "прусаками", явно демонстрируя, что вопрос "понаехавших" возник не вчера.
Интерес особый - какими словами и выражениями вошли русские в чужие лексиконы. Вот два примера, из истории взаимоотношения с Англией. Из союзнической и противнической истории Первой и Второй мировых войн может сложиться впечатление, что русский слон - лучший друг английского слона, и только превратности революционных порывов родных граждан мешают полному благорастворению воздухов. При ближайшем рассмотрении оказывается, что отношение джентельменов к брату-славянину варьируется от, в лучшем случае, сдержанной учтивости к вынужденному, но неприятному союзнику (см. Тегеранская конференция), до прямой агрессии - например, Крымской войны.
Вот как раз Крым обогатил человечество парой слов и выражений.

Во-первых, шапочка-балаклава, т.е. вязаный чехол с дыркой, который можно одевать на голову, оставляя неприкрытым только лицо, либо вообще только глаза. По-английски шапочка называется - сюрприз- balaclava, и именно из английского языка слово вернулось к нам. А происхождение таково - в Крымскую войну англо-французские войска в районе города Балаклава защищались такими шапками от лютых крымских холодов, бугога.
Во вторых - "Атака легкой кавалерии", суицидальная атака английской конницы в лоб на наши укрепления в районе той же Балаклавы, ставшая нарицательным именованием поступка столь же храброго, сколь глупого. За подробным описанием отошлю к людям более сведущим, а от себя замечу, что этому неизвестному у нас эпизоду посвящены поэма Альфреда Теннисона и две экранизации, в 1936 и 1968 годах. Вот в таком интересном контексте мы хранимся в коллективной английской памяти :)

В ту же копилку есть еще пара эпизодов, но о них - позже.