четверг, 28 августа 2008 г.

"Не сдаваться. Моя тридцатилетняя война": Воссоединение




ВОССОЕДИНЕНИЕ

Я прятался в зарослях, коротая время. Был почти полдень 9 марта 1974, и я сидел на склоне примерно в двух часах от точки Вакаяма. Мой план подождать до вечера, когда еще можно будет различать человеческие лица и быстро добраться до точки Вакаяма, одним маневром. Слишком яркое освещение означает опасность, но если будет слишком темно, я не смогу убедиться, что человек, с которым я встречаюсь, действительно майор Танигучи. Кроме того, поздние сумерки – хорошее время для отхода, если мне вдруг понадобиться отходить.

В два часа пополудни я осторожно выполз из своего укрытия и пересек реку выше назначенной точки. Двигаясь сквозь пальмовую рощу, растущую вдоль реки, я вскоре пришел к месту, где островитяне рубили деревья для строительства.
На краю поляны я остановился и оглядел местность вокруг. Я никого не заметил. Я полагал, что у работников был выходной, но на всякий случай замаскировался ветками и сухими листьями, прежде чем преодолеть открытую местность.
Я пересек реку Акаваян и занял позицию примерно в трех сотнях метров от назначенной точки. Было всего около четырех, и у меня всё ещё было полно времени. Я сменил маскировку на свежие листья. В назначенном месте когда-то были рисовые чеки, но теперь они превратились в травянистое поле с отдельными пальмами здесь и там. Вдоль реки рос бамбук и кустарники.
Я забрался на маленький холм, с которого мог не только наблюдать за местом встречи, но и следить за окрестностями. Именно в этом месте я встретился и беседовал с Норио Сузуки двумя неделями раньше. Всего двумя днями раньше сообщение от Сузуки, в котором он просил меня встретиться с ним снова было оставлено в договоренном ящичке, и я пришел. Я беспокоился, что это могла быть ловушка. Если так, враг мог поджидать меня на холме.
Я приблизился со всеми возможными предосторожностями, но не заметил никаких признаков жизни. На вершине холма я выглянул из зарослей и невдалеке от места встречи, где Сузуки устанавливал свою москитную сетку, я увидел желтую палатку. Я мог разглядеть японский флаг, развивающийся над ней, но не мог никого разглядеть. Отдыхают ли они в палатке. Или, может быть прячутся где-то неподалеку, поджидая, когда я покажусь?

После тридцати напряженных минут ожидания, за которые ничего не изменилось, я спустился по склону и приблизился на расстояние всего порядка ста метров до палатки. Я сменил позицию, чтобы осмотреться с другой точки, о опять никого не заметил. Я решил, что все, должно быть, в палатке и дожидаются заката.

Солнце начало садиться. Я проверил свою винтовку и перешнуровал ботинки. Я был уверен – я смог бы дойти до палатки с закрытыми глазами, и чувствовал себя сильным, така как отдохнул пока ожидал нужного часа. Я перепрыгнул через ограду из колючей проволоки и пробрался в тень ближайшего дерева «боса», остановился, сделал глубокий вдох и снова осмотрел палатку. Все было тихо.
Время пришло. Я покрепче взял винтовку, выпятил грудь и вышел на открытое место.
Сузуки стоял спиной ко мне, между палаткой и костровищем, организованным выше на берегу. Он медленно обернулся и, увидев меня, пошел ко мне с вскинутыми руками.
«Это Онода» - прокричал он, - «Майор Танигучи, это Онода!»
В палатке зашевелилась какая-то фигура фигура, но я всё равно прошел вперед.
Сузуки, с глазами горящими от возбуждения, подбежал ко мне и обеими руками пожал мою левую руку. Я остановился примерно в десяти метрах от палатки, из которой раздался голос:
«Это действительно ты, Онода? Я встречу тебя через минуту.»
По голосу я определил, что это был майор Танигучи. Неподвижно я ждал его появления. Сузуки нырнул в палатку и вытащил фотоаппарат. Стоящий внутри майор без гимнастерки выглянул наружу и сказал «Я переодеваюсь. Подожди минутку.»
Голова его исчезла внутри, и через несколько мгновений майор Танигучи возник из палатки в полном обмундировании и с армейской фуражкой на голове. Вытянувшись до кончиков пальцев, я выкрикнул «Лейтенант Онода, сэр, прибыл в ваше распоряжение».
«Замечательно!» ответил он, подходя ко мне и похлопывая по левому плечу. «Я тебе привез кое-что от министерства Здоровья и Благополучия».
Он вручил мне пачку сигарет с изображением Императорской печати в виде цветка хризантемы на ней. А принял ее и, держа ее перед собой в знак должного уважения к императору, отступил на два или три шага назад. На небольшом отдалении стоял Сузуки наготове со своим фотоаппаратом.
Майор Танигучи сказал «Я зачитаю тебе приказ»
Я перестал дышать, когда он начал зачитывать докуент, который держал торжественно, двумя руками. Достаточно тихо он прочел «Распоряжения штаба, Четырнадцатая полевая армия», а продолжил более уверенно и громко «Приказы Специального батальона, начальник штаба, Бекабак, 19 сентября, 19 ч. 00 мин.
1. В соответствии и Имперским распоряжением, четырнадцатая полевая армия прекратила все боевые действия.
2. В соответствии с распоряжением военного командования № А-2003, со специальный батальон при штабе снимаются все военные обязанности.
3. Подразделениям и бойцам из состава Специального Батальона предписывается прекратить любые военные действия и операции и перейти под командование ближайшего вышестоящего офицера. Если нахождение офицера невозможно, связаться с Американскими или Филиппинскими силами и следовать их указаниям.
Начальник штаба специального батальона четырнадцатой полевой армии, майор Йосими Танигучи.

Я стоял смирно, ожидая, что будет дальше. Я был уверен, что майор Танигучи подойдет ко мне и прошепчет «Так много слов . Я передам тебе настоящий приказ позже.» Действительно, тут был Сузуки, и майор не мог говорить со мной конциденциально в его присутствии.

Я внимательно следил за майором. А он просто холодно смотрел на меня в ответ. Проходили секунды, но он так и не сказал ничего больше. Ранец у меня на плечах вдруг показался очень тяжелым.
Маюр Танигучи медленно сложил приказ, и я впервые понял, что никаких ухищрений не было. Никакой уловки нет – всё, что я услышал, было правдой. Секретного послания не было.
Ранец стал еще тяжелее.
Мы действительно проиграли войну! Как мы могли оказаться такими слабыми?
Внезапно всё вокруг потемнело. Буря вскипела во мне. Я почувствовал себя дураком из-за напряжения и предосторожностей, с которыми я пришел сюда. Хуже того, что я вообще делал тут все эти годы?
Постепенно буря улеглась, и впервые я по-настоящему понял: моя тридцатилетняя партизанская война за армию Японии резко завершилась. Это был конец.
Я открыл затвор винтовки и вынул пули.
«Это, должно быть, трудно пережить» - сказал майор Танигучи, - «расслабься, постарайся успокоится.».
Я сбросил ранец, который всегда носил с собой и положил оружие сверху. Неужели мне действительно не понадобится больше эта винтовка, которую я полировал и берег как ребенка все эти годы? И спрятанная в расщелине скалы винтовка Козуки – тоже? Действительно ли война закончилась тридцать лет назад? Если да – за что погибли Симада и Козука? Если всё происходящее – правда, не лучше ли мне было погибнуть вместе с ними?
Я медленно вошел в палатку следом за майором Танигучи.
Той ночью я совсем не спал. Оказавшись в палатке, я начал докладывать о моей разведывательной и военной деятельности на Лубанге зе тридцать лет – подробный полевой отчет. Время от времени майор Танигучи вставлял слово- другое, но по большей части он слушал внимательно, кивая тут и там в знак согласия или сочувствия.
Настолько холодно, насколько я мог, я докладывал о событиях, одном за другим, но, по мере того, как я говорил, эмоции пересиливали меня и, когда я дошел до гибели Симады и Козуки, я несколько раз запинался. Майор Танигучи моргал, как будто бы пытался удержать слезы. Единственным, что не дало мне раскиснуть окончательно, было мерное похрапывание молодого Сузуки, который выпил хорошую порцию саке перед тем как заснуть на своей складной койке.
Перед тем, как я начал свой рассказ, Сузуки спросил майора – следует ли ему сообщить другим искателям, что я нашелся. Майор сказал, что сообщать не следует, поскольку если бы он сделал это, нас немедленно осадила бы огромная толпа людей. Сузуки передал остальным «никаких новостей» и я продолжил беседовать с майором до рассвета.

Несколько раз он приказывал мне лечь спать и дорассказать остальное на следующий день, но, хотя я пытался два или три раза, каждый раз я вскакивал через несколько минут. Как я мог спать в такой момент? Я должен был рассказать ем все прямо там и тогда.
Наконец, я добрался до конца истории и майор сказал «Теперь давай поспим. Осталось всего около часа до того, как солнце совсем взойдет. Нам предстоит трудный день, так что даже час пойдет на пользу.» Должно быть его сильно обрадовало завершение поисков, так как он захрапел сразу же как лёг.

А я нет. После многих лет сна на открытом воздухе я не мог привыкнуть к койке. Я закрыл глаза, но был бодрее, чем когда бы то ни было. Нравилось мне или нет, но я должен был прокрутить в голове все события, которые привели меня в эту палатку.


Прочитать целиком

Новый перевод. "Не сдаваться. Моя тридцатилетняя война"


Некоторое время назад ко мне в руки попала книжка Хиро Оноды "Не сдаваться: Моя тридцатилетняя война". Вкратце о том, кто он такой можно прочитать в Вики: Онода, Хиро. Книжка на английском языке и, насколько мне известно, на русский язык не переводилась и в России не издавалась. Так что я решил её перевести :)

Замечания и исправления приветствуются.



Предисловие

Лейтенант Хиро Онода был официально объявлен мертвым в декабре 1959 года. В тот момент считалось что он и его товарищ Кинсичи Козука умерли от ран полученных пятью годами ранее в стычках с Филиппинскими войсками. Шестимесячные поиски, организованные японским министерством здоровья и благополучия в начале 1959 года, не обнаружили никаких следов двух мужчин.
Но в 1972 году Онода и Козука появились снова, и Козука был убит в столкновении с Филиппинской полицией. В последующие полгода три японские поисковые группы пытались убедить Оноду выйти из джунглей, но единственным результатом, которого они добились, были благодарственные записки за некоторые подарки, которые они оставили.
Это, по крайней мере, свидетельствовало о том, что он всё еще был жив. Благодаря его крайнему нежеланию выходить на контакт он стал легендой в Японии.

В начале 1974 года исключенный из японского университета студент Сузуки, пропутешествовав через пятьдесят стран, и создав массу проблем множеству японских посольств, решил предпринять путешествие через Филиппины, Малазию, Сингапур, Бирму, Непал и другие страны, которые могли бы встретиться на пути. Уезжая из Японии, Сузуки сказал друзьям, что отправляется искать Лейтенанта Оноду, панду и Ужасного Снежного Человека, именно в таком порядке. По-видимому, панда и снежный человек пока ждут своего часа, поскольку всего за пять дней на Лубанге Сузуки нашел Оноду и убедил его встретиться с делегацией из Японии, которую Сузуки взялся организовать.
Сообщение Сузуки о встрече с Онодой породило самую большую лихорадку, когда-либо возникавшую в японской прессе и телевидении. Люди сначала сомневались в правдивости Сузуки, но вскоре филиппинская сторона была поставлена в известность о его миссии, чтобы проверить его рассказы. Сопровождать Сузуки в его поездке отправилось не менее сотни японских журналистов.

Есть несколько теорий, объясняющих – почему возвращение Оноды вызвало такой ажиотаж. Моя теория такова – в Оноде проявились черты того, чего Япония была лишена из-за поражения во Второй Мировой войне – народного героя войны. Схожая шумиха возникала и вокруг возвращавшихся ранее. Всего годом ранее сержант Соичи Йокои вернулся домой с Гуама под трубный звук фанфар. Сейчас, однако, никто не может скрыть чувство, что Йокои был достаточно обыкновенным человеком – слишком обыкновенным, чтобы стать героем. По видимому, лейтенант Онода нужными качествами обладает.
После его сдачи Оноды стало известно, что он умен, красноречив, обладал силой воли и упорством. Это именно те качества, которые японцы любят в своих героях, и в течение трех недель между первым контактом с Сузуки и его приемом у президента Фердинанда Маркоса, количество публикаций в Японии росло с интенсивностью потопа. Когда Онода прибыл обратно в Японию, он был встречен как генерал- триумфант. Норио Сузуки, в свою очередь, в один шаг продвинулся от путешественника до помощника героя.

Обычно я почти полностью индифферентен к героям и героизации. Также меня отталкивает чрезмерная публичность. Прочитав в газете высказывания самого господина Оноды, в которых он говорил о себе, что он не герой, я воспринял их как формальный жест вежливости. Когда мне сказали, что его самолет приземлится в Токио в четыре тридцать сегодня днем, моя реакция была – «Хорошо, мы это можем как-то предотвратить?»

Тем не менее, я человек, и когда пришло время, я отложил свою работу в сторону и sat in front of the set like everybody else. И когда я увидел этого маленького горделивого человека, выходящего из самолета, кланяющегося, а затем стоящего навытяжку в ожидании полагающихся аплодисментов, я внезапно осознал, что он являлся чем-то, чего я никогда не видел – человеком, который до сих пор жил в 1944 году. Или, по крайней мере, лишь несколько дней назад из этого года прибыл. Человек, который тридцать лет носил в своей голове забытую военную пропаганду тех лет. Мысли роились в моей голове. Надо ли мне попытаться встретиться с ним, или кто-то другой уже успел рассказать ему, что у американских дьяволов нет хвостов? Можно ли быть уверенными, что он не сделает харакири прямо на площади? Как воспримет он новую Японию, радикально отличающуюся, по крайней мере издалека, от того, какой она была в 1944-м?

Короче, я попался на крючок. Вместе со всей нацией я на протяжении нескольких недель смотрел как лейтенант Онода приветствовал отца и друзей, лейтенант Онода в своем номере в отеле, лейтенант Онода идет в госпиталь на осмотр, лейтенант Онода завтракает, лейтенант Онода уезжает из Токио в свой родной город в префектуре Вакаяма. Я даже не возражал когда в семичасовых новостях в день его возвращения сюжет о его воссоединении с матерью перекрыл сюжет о попытке захвата самолета над нашими головами в Токио.

Мне стало ясно, что Онода – не простой потерявшийся солдат, но человек сильной решимости и принципов. Несмотря на хрупкое телосложение, он казался ярким представителем породы – чуть помпезный Японский офицер из ушедших времен. Я отчетливо понял, что, раз он оставался на Лубанге тридцать лет, у него должны были быть на это серьезные причины. Я размышлял об этих причинах, и о том, какая психология должна стоять за ними.

Пока мы все вместе смотрели телевидение, Японские издатели боролись за права на издание истории Оноды. Он ошеломил большинство из них, отвергнув самые выгодные предложения и выбрав издателя, чьими молодежными журналами он восхищался в довоенные времена. После встречи и беседы с Онодой я понял, что это решение было характерным для Оноды, так как твердость, с которой он держался на Лубанге, подпитывалась трепетным отношением и ностальгией по счастливом временам беззаботной юности.

Онода не вел какого-либо журнала или дневника, но его память феноменальна. За три месяца с момента возвращения он надиктовал две тысячи страниц воспоминаний, варьирующихся от наиболее важных событий до мельчайших подробностей жизни в джунглях. В июле 1974 статьи начали выходить серией в еженедельнике Shukan Gendai. Одновременно началась подготовка к изданию книги на японском и английском языках, а также началось налаживание связей с заинтересованными издателями за рубежом.

Во время работы над английским переводом, я имел возможность обратиться к Оноде за разъяснением некоторых моментов, и я был поражен яркостью, с которой он мог описывать события, происходившие на любом отрезке времени или способ, которым он делал какой-то предмет или деталь одежды. Он сам сделал эскизы всех диаграмм и картинок для его книги, также как множество других иллюстраций для Японских детских изданий.

Готовя издание английского текста, я получил огромную помощь не только от самого господина Оноды, но и от редакторского коллектива, работающего в Коданша Интернешнл, работавшего над моим переводом с большой заботой и вниманием.

В конце своей книги, Онода спрашивает себя – за что он сражался все эти годы? Моё мнение таково – за честность. Будет ли Онода чествоваться как герой – будущее покажет, но я считаю – будет, потому что в конце концов он победил в своей войне.



Чарльз С. Терри
Токио
7 октября 1974


Прочитать целиком

Теория ближнего боя

Совершенно гениальная коллекция анимационных-демонстрационных роликов для разных видов мордобоя из программы Human Weapon. Кое-что из понравившегося:









Прочитать целиком

понедельник, 25 августа 2008 г.

Что-то из Довлатова

Как-то раз ехал на машине из центра домой и по дороге подхватил трех слегка веселых, но прилично одетых граждан.

Граждане устроились, договорили какой-то давно начавшийся разговор о некой Люське и "ее восемнадцатилетнем оболтусе" и замолчали.

Один из сядящих сзади стал рассказывать какой-то очень долгий и, как оказалось в итоге, дурацкий анекдот. Когда он кончил говорить, сидящий на переднем сидении
повернулся назад, очень серьёзно посмотрел на рассказчика и спросил:

- Коль, скажи, а тебя обонятельные галлюцинации бывали?
- А это как?
- Ну, когда ни с того, ни с сего, начинает казаться, что говном каким-нибудь воняет, или тухлятиной, ну, что-то такое, в общем.
- А. Ну да. Бывает, и часто. А что?
- Я бы на твоём месте серьезно задумался о своем здоровье. Говорят, хуевое чувство юмора и обонятельные галлюцинации - первые признаки рака мозга. Я бы проверился.
Прочитать целиком

среда, 20 августа 2008 г.

Джон Стюарт о ситуации с Осетией

Порой кажется, что в наш "просвещенный двадцать первый век", как и в дремучее Средневековье, только шуты и юродивые могут говорить неудобную правду и высказывать неудобную критику. Джон Стюарт при дворе короля Георга :)


Джону Стюарту нужно дать медаль "За заслуги перед Отечеством". Буквально "Стюартовский прорыв" на фронте информационной войны.

К слову, наблюдение о ненормативной лексике. Программа идет в США в 11 часов вечера. Не прайм-тайм, конечно, но и не явный аутсайдер. И ведущий при этом использует, прямо скажем, достаточно крепкие выражения. Одни - "запикиваются", другие - вообще идут прямым текстом. "Piss off", например. Причем, логика "запикивания", несколько непрозрачна - "piss" вроде как входит в список Семи Запрещенных Слов - "shit", "piss", "fuck", "cunt", "cocksucker", "motherfucker" и "tits".
Прочитать целиком

пятница, 15 августа 2008 г.

Вся правда о конфликте в американских СМИ



Для тех, чей инглищ из нот соу гуд, перевод:

Диктор: Тысячи людей стали беженцами в результате войны в Грузии, десятки или даже сотни тысяч, если верить всем сообщениям. Среди других несчастных гражданских, попавших под перекрестный огонь в данном конфликте - двенадцатилетняя девочка из пригорода Сан-Франциско - Амада Кокоева была в Южной Осетии около месяца у ее родственников. Она сидела в кафе со своими родными, когда на улице внезапно стали рваться бомбы. Двенадцатилетняя девочка. Она переночевала у своего дяди в подвале, потом смогла сбежать в Россию, сбежать на север и улететь домой из Москвы.
И теперь - Аманда Кокоева и ее тетя Лора, в прямом эфире из нашей студии в Сан-Франциско. Мы рады видеть вас! Добро пожаловать домой!

Аманда: Спасибо!

Диктор
: Я не могу даже представить - сидишь в кафе, и тут начинают падать бомбы! Я хочу сказать, я был на войнах, где такое происходит, но когда вы были там, там не было войны, она началась, когда вы были там. Расскажите, что там было.

Аманда
: Я испугалась, я не знала что происходит. Мы просто сидели, и тут всё снаружи стало гореть. Это было так страшно

Диктор
: Куда вы пошли, что вы делали?

Аманда
: Я.. Мы позвонили дяде с телефона в ресторане, потому что наши сотовые телефоны перестали работать. Мы позвонили ему, и он приехал, и забрал нас к себе домой. В конце концов, мы ночевали в подвале у моего дяди.

Диктор
: Ты видела падающие бомбы?

Аманда
: Я не видела, но прежде всего я хочу сказать, что мы прятались от грузинских солдат, бомбящих наш город, не от русских солдат, и я хотела сказать спасибо русским солдатам, которые нам помогли выбраться.

Диктор: Где тепреь твоя семья, и как они поживают?

Аманда
: Некоторые родственники, двоюродные братья и сестры, дядя и тетя, сейчас в Северной Осетии и в безопасности, но моя бабушка и другие дядя с тетей, они всё еще там, и у нас нет с ними никакой связи, мы не знаем, живы ли они еще.

Диктор
:Я знаю, с тобой твоя тетя... В смысле, я не могу даже представить... Как двенадцатилетняя прошла через такое. Это должно быть ужасно.

Линда
: Да, это было ужасно для всех нас. Я хотела сказать это по телевидению, я хотела бы, чтобы вы знали, кого винить в этом конфликте. Это мистер Саакашвили начал эту войну, это Мр. Саакашвили - агрессор, и это он в течение двух дней убивал и бомбил мой народ, Осетинский народ, и именно им были убиты две тысячи человек за один день. И я выступаю именно против него...

Диктор (перебивает): Я бы никогда не перебил вас, но у нас, к сожалению, через несколько секунд должна быть реклама, сразу после нее мы вернемся к вам.

Линда: Да-да, конечно, я понимаю, вы не хотите этого слышать.

(перерыв)

Диктор: Мы снова с вами из Сан-Франциско, программа завершается менее чем через минуту, но я вам даю тридцать секунд, чтобы закончить вашу мысль.

Линда
: Мой дом сожжен, в Южной Осетии, где я жила, и мы можем винить только одного человека в Грузинском правительстве, мы не виним Грузинский народ, мы виним грузинское правительство, и оно должно сложить полномочия.

Диктор: Это, конечно, именно то, чего хотят русские. Если бы у нас было больше времени, вы продолжили бы, но у нас есть всего
несколько секунд. Спасибо вам обеим!


Добавлено позже
Прочитать целиком

четверг, 14 августа 2008 г.

Марат Гельман об умеренной критике



"Критикуя собственную власть, ты должен следить за тем, чтобы не перейти на сторону врага"
Прочитать целиком

среда, 13 августа 2008 г.

Пушкин о текущей внутренней ситуации


Тут в связи с последними событиями некоторые граждане начинают высказывать очень странные позиции по актуальному вопросу. И в связи с этим другие сведущие граждане извлекли с полок пожелтевшие страницы классика.


Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.

Когда безмолвная Варшава поднялась
И ярым бунтом опьянела.
И смертная борьба меж нами началась
При клике: "Польска не згинела!" —

Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда разбитые полки бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.

Когда ж Варшавы бунт раздавленный лежал
Во прахе, пламени и в дыме, -
Поникнул ты главой и горько возрыдал,
Как жид о Иерусалиме.





КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ

О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага -
И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.

Прочитать целиком

Еще немного Шурыгина - еще об Абхазии и Украине


Прочитать целиком

Владислав Шурыгин о ситуации в Грузии

Очень квалифицированный взгляд на ситуацию плюс бонус - Украина потеряла права на Крым.




Шурыгин вообче молодец, у него очень интересный ЖЖ.
Прочитать целиком

суббота, 2 августа 2008 г.

"Уловка 22" в картинках



Место бомбардира -здесь сидел Йоссариан:


А отсюда он собирался выскакивать с парашютом:


Бомбовый прицел Norden, в который глядел Йоссариан:


И приблизительно вот это видел:


Вот где всё происходило:

Прочитать целиком